Эли Бар-Яалом,
Дмитрий Крылов
Отчего б нам не вернуться
к заклинаньям стихотворным,
к той забаве для могучих
что вчера нас утешала?
Очень много программистов
развелось на белом свете:
ни тайга уже, ни джунгли
ни пустыни, ни саванна
не найдутся, где бы речи
не велись о Сиплюсплюсе,
о структурном и обьектном
программированье, классах,
дружбе их (а у марксистов
классы в основном враждуют!)...
ПрограммЕрзкая порода
(к ней и я, сказитель Маглор
хоть и в меру, но причастен)
расплодилась так, что в Книгу
Красную зеркальным шрифтом
надлежит ввести названье
этой расы вездесущей....
...В старину певали бабки
о могучем Сиплюсплюсе,
и когда дитя, бывало,
расшалившись, не желало
слушать бабки поученья,
то старуха говорила:
не забудь о Сиплюсплюсе!
Всех, кто смолоду буянит
и не слушается старших,
Сиплюсплюс к себе уносит,
в царство СтрАвструпа седого,
в ледяное заточенье..
И услышав то, ребенок
сразу делался покорен.
Да, чудовищное дело.
Как о грозном Страуструпе
слышу, тут же представляю
я пустыню Калахари,
где в песках простерла ноги
преогромнейшая туша
страуса, что был подстрелен
метким луком готтентота.
Но отважный тот охотник
не отнес убитой туши,
чтобы жены - все четыре -
страуса освежевали,
и, разрезав на кусочки
приготовили жаркое;
потому что острым рогом
носорога-людоеда
был пронзен несчастный смертный,
готтентот, еще нестарый,
и остался страус - трупом
программистам в устрашенье.
Был подстрелен готтентотом
некогда могучий страус,
но не кончилось сказанье,
ибо тут же в Калахари
исцелен он был волшебно
мудрым старым Айболитом,
что, услышав звуки битвы,
на орле могучем сидя,
инструментами сверкая,
прибыл в сердце Калахари.
***
В тексте саги здесь лакуна,
но по смыслу очевидно,
что на страусе приехал
доктор в племя готтентотов,
где, как гостя дорогого,
накормили Айболита.
К сожалению, в процессе
страус снова был прирезан.
***
...приготовили жаркое
и хозяину сказали:
сядь же ты на место мужа,
на главы семейства место,
в вожаковый красный угол,
и руками взявжи мясо,
и поддев ножом печенку,
ты отведай угощенья,
а затем и мы приступим.
И отведал добрый доктор
заколдованное мясо,
злое мясо Страус-Трупа,
и тотчас же в нем ожили
языка чужого фразы,
что зовется Сиплюсплюсом.
И из жаркой Калахари
в Скандинавию помчался
Айболит, чтоб там остыло
странных слов многоголосье.
Только голос Сиплюсплюса
не ослаб, а рос и крепнул
в голове у Айболита,
и мешал лечить лисицу,
и корову, и волчицу,
и зверей больших и малых
что в Компьютерах не смыслят.
С той поры чудесный доктор,
друг детей, цветов и кошек,
уж не лечит занемогших,
не врачует потерпевших
не спасает пострадавших;
он дизайном зачарован
и, с утра до ночи поздней,
классы новые лабает,
не касается мясного,
молока не потребляет,
не касается и хлеба,
выживая тайной силой...
И дитя, зашедши сдуру
на порог его больницы,
с громким плачем убегает,
устрашившись вида старца.
Вот как он преобразился,
чуть отведал Страус-Трупа!
Это вам наказ, о дети:
в Африке гулять опасно,
а в Норвегии - тем паче.
Там, да и во всей Европе
бродит призрак Сиплюсплюса,
разнося с собой повсюду
тухлый запах Страус-Трупа.
А невеста молодая,
чуть заслушав Сиплюсплюса
звыки странные, чужие,
эти темные созвучья,
в страхе к милому стремится,
прижимается покрепче,
но возлюбленный не слышит
звуков странных и невнятных
и, небрежно усмехаясь,
говорит: ну что ты, что ты,
это ветер из-за леса,
это ссорятся гиены,
это холодом пахнуло
из Норвегии суровой...
...Ты спросил меня, о друг мой,
О сказитель мудрый Дмитрий,
что ЛостсОулем зовется:
если смертным нету дела
до заклятий стихотворных,
то зачем мы произносим
наши песни и баллады,
те старинные преданья,
что никто нам не поведал,
а нашли мы в нашем сердце,
перед кем мы мечем бисер?
Бисер мечем, как обычно
мы с тобой перед собою:
ибо мы себе и Свиньи,
и Козлы, и Страус-Трупы...
В общем, все себе мы сами,
и вообще, мы солипсисты:
может быть, на белом свете,
только мы и существуем.
2-3 июня 1997
