Кирилл Ривель
Извечная суета...
Я вновь ухожу от темы.
Вторгаются медь и сталь
В пределы моей поэмы.
Порубят шеренги слов –
Вселенной моей опоры,
И свалят их в общий ров,
Где прежде был шумный город...
А я отсижусь в углу
За белой бумажной ширмой,
Просеивая золу
Сквозь дыры разбитой лиры.
1990
Вылить бы жизнь, словно водку в стакан,
Выпить спасаясь от лжи и паскудства,
Чтобы проснуться иль захлебнуться,
Или взлететь, или дернуть стоп-кран!
1990
Слепая истома, глухая тоска.
Я дома – вне дома, - как эта строка.
На прошлом – печать: ни вины, ни расплаты.
Грядущему веры – на два пятака.
Спят грешные люди на грешной земле,
А звезды на небе, как угли в золе.
Над городом (Сон?) – то ли демон крылатый,
Толь ангел бескрылый летит на метле.
1990
Виновных не ищи – их нет в помине.
Как и всегда, за все заплатят те,
Кто на виду – марионетки, слуги,
Иль гении, затравленные веком...
Хроническая язва всех времен;
Стремленье все списать на одиночек,
Иль ниоткуда пришлых чужаков, -
Будь то евреи, русские, цыгане,
Французы, немцы – имя – Легион...
В Истории болезни всех народов
Один диагноз: Время спишет всё.
1990
Среди пророков златоустых
Устало сердце и перо
Гадать – в какой руке Добро...
А разожмешь – в обеих пусто.
И я сомненья, как ракеты
Накапливаю про запас.
Ждут пусковые кнопки глаз:
Конца или начала света?
1990
...Бесконечный Октябрь,
время будто застыло
на промозглой, осенней меже...
и мерещатся мне
пулеметные рыла,
стерегущие рай в шалаше.
30 октября 1990
Всяк ныне, сам себе пророк,
А заодно и прокуратор...
Но в первый класс идет расплата,
И начинается урок.
1990
В хлеву не стать скотом,
И во главу угла
Не мира суету,
Но мир души поставить...
И уместить весь мир
На краешке стола,
В готовности всегда
К изгнанию из Рая.
1990
Святое ремесло – лелеять миражи,
И видеть солнца луч, там, где темно и сыро,
И сказки создавать, и в этих сказках жить,
Спасительным листом отгородясь от мира,
12 сентября 1990
...Мы шли в Гелль-Гью приливом Кассет,
Нас опьянял букет из сказок,
Как благородное вино...
Во что, друзья, сегодня верим,
Когда подсчитаны потери
И сказка кончилась давно.
1990
Москва, столица экс-Союза,
Где правят светлые умы,
И где доламываем мы,
Что не сумели сжечь французы!
Покуда вор сидит на воре –
Россия будет жить во сне;
Или пытаться выпить море;
Иль поклоняться Сатане,
И ждать, когда Святой Егорий
С копьем примчится на коне.
1988-92
Хаос – строитель мирозданья,
И склонность к самоистязанью,
К самосожжению души –
Рудиментарная черта, -
Равно, как вера в миражи,
И загрязнение истоков,
И побивание пророков,
И искупление Христа...
1990
Себя ли в слове я ищу, в себе ли слово?
Какая разница читающим стихи? –
Для добрых вин – всегда отыщутся мехи,
И полный мех нам предпочтительней пустого...
Но мы для Хроноса – не более, чем воры, -
Крадем, – не ценим, что легко пришло – ушло.
И не успеешь толком заточить стило,
Уже Харон берется молча за весло,
И нету времени на проводы и сборы,
25 августа 1990
Высоко в небо мысль моя взлетела
На крыльях от Икара до Дедала...
И тело от восторга что-то пело, -
Душа оцепеневшая – молчала.
И кольцами эпох кругами Ада
Лежат, как на ладони мир подлунный...
Чего я ждал – ответа иль распада?
Улыбки или колеса Фортуны?
1990
Они ведут меня и дале,
Вновь теплый хлев и корм суля...
Ведут на новое закланье,
Но, вот, вопрос: пойду ли я?
1990
Заблудших истин порожденье –
Мои усталые сомненья,
И тесен мир не от идей,
А от иллюзий и химер,
От слов реченных и людей,
Пути торящих по лекалам...
Из лоскутков различных вер
И я сшиваю одеяло...
1990
Стервенеет мое оголтелое время,
Раздает оплеухи и тычет стволом.
Жажда власти и крови, а главное, - денег,
Нынче пробует наши сердца на излом.
1990
