Владимир Береснев
Раз в осенний вечер длинный
Под разбойный ветра свист,
Башмаком пиная глину,
Шел домой матерьялист.
Сдал он Маркса на отлично.
Разбуди средь ночи - вмиг:
Бытие - оно первично! -
Раздается в доме крик.
Он бывало в небо плюнет,
Сложит кукиш образам.
Ну-ка, Боженька-папуня,
Покажись моим глазам!
Выпьет водки, крякнет зычно
И гармошку за бока:
Бытие - оно первично
Остальное - чепуха!
Век двадцатый шел к закату,
В рынок двигалась страна.
Не дают людям зарплату -
Нету денег ни хрена!
В голове темна и мглиста
Крепнет мысль день ото дня:
Зря я был матерьялистом,
Видно Бог достал меня.
Он берет свечу из воску,
На цепочку весит крист:
Буду свой на небе в доску
Христьянин - идеялист!
Зажигает свечку спичкой
Маркса с Лениным - в тряпьё.
Кто сказал, что ты первично,
Матерьяльно бытиё?
Влез в долги. Купил писанье
И листает день и ночь.
Вот где истинное знанье!
Вот что сможет мне помочь!
Не кради, не любодействуй,
Не убий, не ешь, не пей,
Не умом, а сердцем действуй -
Станешь чище и светлей.
Свечи яростно трещали.
Капал воск. Фитиль коптил.
И страницы обещали
Рай в том месте, где он жил.
Дни прошли. Сгорели свечи.
Денег не было и нет.
Он, обняв себя за плечи,
Греет телом табурет.
Холод с голодом привычны.
Гложет голову вопрос:
Что же все-таки первично
Бытие или theos?
В чем была его ошибка?
Может, он не то учил?
Не везет по жизни шибко -
Чем так жить, давно б почил.
Вот сосед - другое дело.
Жизнь его - другой табак.
Широки душа и тело -
Сразу видно - не дурак.
Денег - тьма, акцент столичный,
Мерседес - кабриолёт.
Что ему еще первично?
Все вторично, так-то вот.
И к соседу, горемычный,
Он идет: Позволь спросить,
Что же быть должно первично,
Чтобы так красиво жить?
А сосед: Ты панимаешь,
То первично - что урвешь.
Что дешевле, пакупаешь
И дароже прадаешь.
Вот и все мае писанье.
Вот и весь матерьялизм.
Вот аснова миразданья -
Рыначный механанизм.
Наш герой взял в банке ссуду
Под залог избы своей.
Сдал в ломбард белье, посуду,
И с полпуда сухарей.
Двинул в город за товаром,
А вернулся без него.
Мрачный, дышит перегаром
И не помнит ничего.
Что там было, он не скажет
Никому и никогда -
Ночью встанет, утром ляжет,
Что случилось с ним? Беда!
И беда-то необычна -
Он читает по ночам:
Что первично, что вторично -
Отдохнуть не даст очам.
А глаза горят как бычьи,
Разъяренные глаза:
Бытие - оно первично -
Вот что Маркс хотел сказать!
И сказать об этом мало,
Это - надо осознать.
Чтоб сознанье наше стало
Просвещенным, вашу мать!
Не унять духовной жажды,
И открытием своим
Он готов делиться с каждым,
Но того не надо им.
Жизнь черна и прозаична
Как в тургеневском Му-му.
Что первично, что вторично -
Знать не нужно никому.
Кто живет, глотая слезы,
Кто - глотая валидол.
Наши мысли - как морозы -
Остановят ледокол.
И в осенний вечер длинный,
Как гонимый ветром лист,
На душе неся кручину,
Шел домой матерьялист.
А за ним, едва сияя,
И сиянием шурша,
Вслед плыла его больная,
Но спасенная душа...
