Сорок девять дней — текст песни (Владимир Высоцкий)

Владимир Высоцкий



Суров же ты, климат охотский,

Уже третий день ураган.

Встает у руля сам Крючковский,

На отдых - Федотов Иван.



Стихия реветь продолжала,

И тихий шумел океан,

Зиганшин стоял у штурвала

И глаз ни на миг не смыкал.



Суровей, ужасней лишенья,

Ни лодки не видно, ни зги.

И принято было решенье,

И начали есть сапоги.



Последнюю съели картошку,

Взглянули друг другу в глаза,

Когда ел Поплавский гармошку,

Крутая скатилась слеза.



Доедена банка консервов

И суп из картошки одной,

Все меньше здоровья и нервов,

Все больше желанья - домой.



Сердца продолжали работу,

Но реже становится стук,

Спокойный, но слабый Федотов

Глотал предпоследний каблук.



Лежали все четверо в лежку,

Ни лодки, ни крошки вокруг,

Зиганшин скрутил козью ножку

Слабевшими пальцами рук.



На службе он воин заправский,

И штурман заправский он тут.

Зиганшин, Крючковский, Поплавский

Под палубой песни поют.



Зиганшин крепился, держался,

Бодрился, сам бледный, как тень,

И то, что сказать собирался,

Сказал лишь на следующий день:



Друзья! Через час: Дорогие!

Ребята! - Еще через час, -

Ведь нас не сломила стихия,

Так сломит ли голод нас?



Забудем про пищу, чего там,

А вспомним про наших солдат...

Узнать бы, - стал бредить Федотов, -

А что у нас в части едят.



И вдруг - не мираж ли, не миф ли -

Какое-то судно идет,

К биноклю все сразу приникли,

А с судна летит вертолет.



Окончены все переплеты,

Вновь служат, - что, взял, океан? -

Крючковский, Поплавский, Федотов,

А с ними Зиганшин Асхат.