Сквозь кружево изящных вееров
лицо скользит зеленоватой тенью:
болотная, разжиженная кровь,
холодных губ холеное презренье.
Как в зеркалах свинцовых вечеров,
качнувшись, застывают отраженья
красавиц, чей румянец не здоров,
но верный знак озноба и мигрени.
Всё это - бред. Точнее - карнавал.
Здесь черных масок вычурный оскал
низводит бытие до силуэта,
и выпукло к ладони льнет стена.
Но, всё-таки, в какие времена
нас выведут ведуты Каналетто?
