Мария Фаликман
Золотистая кромка заката над крышами. Тени
на снегу - извини за трюизм - ослепительно белом.
Надеваешь пальто, убегаешь от хитросплетений,
переводишь с английского - все на бегу, между делом,
и спешишь неизвестно куда - ни домой, ни из дому:
повсеместно мерещится Репин, картина Не ждали.
А мораль - на поверхности: слушай, живи по-простому,
без страданий, без трепета - знай себе, жми на педали:
мимо осени, мимо весны, по бульварам и скверам.
Далеко не уедешь? Ну, это вопрос тренировки.
Или веры? Верней обращаться к проверенным мерам:
остановка, и вновь - мимо Дмитровки, мимо Петровки.
Оглянуться б... Но мы убегали: сначала кругами,
а потом - друг за другом на север, к Растрелли и Росси,
и обратно. И был раскаленный асфальт под ногами,
и дожди. А какая случилась чудесная осень...
Мы уверены были: подобного нам и не светит,
даже город, наверное, рад был такому подарку.
И не то чтобы грустный, скорее растерянный ветер
до сих пор неприкаянным отроком бродит по парку,
где ни шелеста листьев теперь, ни смешения красок,
где бывать с той поры приходилось нам разве что мельком
и приветствовать мельком под рев прилегающей трассы
только урны, тоскливо приникшие к мокрым скамейкам.
И казалось - не будет зимы... А теперь - получите.
Распишитесь в квадрате двора - и увидите сразу
белоснежную летопись, новенький самоучитель,
не подвластный ни переложению, ни пересказу,
но включающий все: каталог неслучившихся строчек,
прожектерство, пустые мечты, выездные анкеты,
где в графе Оправданье отъезда - устойчивый прочерк.
Значит, нет оправдания. Впрочем, и выхода - нету.
А тем временем вечер становится шумным и синим,
обтекает ограды, деревья, дворы, огороды...
И сиянье над крышами - то ли грядущий Мессия,
то ли сон, то ли просто одно из явлений природы.
Январь - 17 февраля 2000
